Перевод книги Галилео Галилея «Звездный вестник» - Sidereus Nuncius, Galileo Galilei 1564-1642.
Звездный вестник
Великие и в высочайшей степени прекрасные виды,
представленные к вниманию каждого, но в особенности для
философов и астрономов,
о тех наблюдениях, которые были сделаны
Галилео Галилеем
Патрицием Флоренции
Публичным математиком университета Падуя
При помощи телескопа,
Который он недавно разработал для наблюдения за поверхностью Луны, а также неисчислимыми неподвижными звездами, Млечным Путем, облакообразными звездами, и особенно для наблюдения за
Четырьмя планетами
Вращающимися вокруг звезды Юпитер, с неравными интервалами и периодами, с потрясающей быстротой, которую никому до этого дня, кроме самого автора не удалось открыть впервые и дать им название
Медицейские звезды¹
Издано в Венеции, на месте Томаса Баглиони, 1610
С позволения высшей власти.
Наиболее благостному
Cosimo de Medici второму,
Четвертому великому герцогу Тосканы
Безусловно есть нечто очень благородное и великодушное в намерении тех, кто пытался защитить от зависти благородные достижения выдающихся людей, и во имя спасения чести их имени, достойного бессмертия, от забвения и распада. Это намерение дало нам отличительные черты знаменитых людей, выполненных в мраморе или украшенных в бронзе, как напоминание (мемориал) о них для будущих эпох. Тому же намерению мы обязаны возведением статуй, как обычных, так и верховых (рыцарских); тем, о которых как говорит поэт, возникли в результате расходов, возросшим до небес², даже выше колонн и пирамид; благодаря этому намерению, наконец, были построены города и названы именами тех мужчин, имена которых благодарное потомство, считает достойным быть переданными всем поколениям. Поскольку состояние человеческого разума таково, что, если оно не будет постоянно взбудоражено противодействием, действующим на него извне, все воспоминания об этих вещах и намерениях легко покинут его³. Но есть и другие состояния, учитывая более стабильные и продолжительные памятники, которые обеспечили вечность тех мужчин, поместив их под охрану, но не из мрамора или бронзы⁴,
…но поместив их под охрану не мрамора и бронзы, а под опеку музы и нетленных памятников литературы.
Но почему же я упоминаю все эти вещи? Неужели потому что Муза будучи полным человеческим остроумием, и будучи обладателем этих знаний и жителем этих мест, не решался я продолжить свою мысль дальше?; Тогда как, на самом деле моя мысль хорошо понимала, что все памятники человечества, наконец, исчезают⁵ от насилия, погодных условий, или из-за возраста, она взглянула более широким взглядом и придумала более бессмертные знаки, над которыми не властно время⁶ и не властен возраст, так как и он не может иметь никаких прав над ними; поэтому, садясь на небо, она записала на знаменитых небесных телах самых ярких звезд - это небесные тела - имена тех, кто совершил выдающихся и богоподобные дела, и были признаны достойными наслаждаться вечностью в компании со звездами. Таким образом, их имена – Юпитер, Марс, Меркурий, Геркулес, и имена других героев, чьими имена названы звезды, не угаснут до тех пор, пока не исчезнет великолепие самих созвездий.
Но это изобретение человеческой хитрости, особенно благородный и восхитительный, потому что именно оно позволило увековечить имена героев, устарело давным-давно, поскольку первобытные герои сами по себе обладают этой яркой запоминаемостью, и это и держит их в веках среди звезд в некотором роде; они те, в чью компанию Август напрасно пытался ввести имя Юлия Цезаря; когда он пожелал, чтобы имя «Джулианское созвездие⁷» было присвоено звезде, которая появился во время его рождения, одной из тех звезд, которую греки на латинице называли кометами, из-за их волосистых хвостов, и вот эта звезда, оказавшиеся внезапно кометой исчезла в короткое время и высмеяло тем самым его слишком жаждущую надежду увековечить это имя среди звезд. Но мы умеют читать небеса для Вашего Высочества, Принца⁸, с куда большей искренностью и счастьем, чем это делали ранее, потому едва ли бессмертные милости вашего ума начнут светиться на земле, раньше чем яркие звезды предстанут на небесах, как языки⁹,
которые созданы, чтобы рассказать о Ваших самых исключительных достоинствах во все времена¹⁰.
Поэтому узрите! четыре звезды, заранее выбранные для Вашего благородного имени и те, которые не относятся к общему и менее заметному множеству неподвижных звезд, но расположены в ярких рядах планет, и четырех звезд, которые различны по движению своему, и вместе эти самые четыре звезды, ведут свои пути и небесные тела с изумительной скоростью вокруг планеты Юпитер, самой славной из всех планет, как если бы они были его собственными детьми, тогда как единодушно они все вместе крутятся каждые двенадцать лет вокруг центра вселенной, то есть вокруг Солнца¹¹.
Но сам Создатель Звезд¹² направил меня по понятным причинам, для того, чтобы назвать эти новые планеты знаменитым именем вашего Высочества, отдавая предпочтение всем остальным. Ибо так же, как эти звезды, как дети, достойные своего отца, никогда не покидают сторону Юпитера на какое-либо заметное расстояние, так и те, кто не знает, что милосердие, доброта Вашего сердца, кротость манер, великолепие королевской крови, благородство в исполнений общественных обязанностей, широкая степень влияния и власти над другими, все из которых установили свое общее местожительство в сердце вашего Высочества, который, как я говорю, не знает, что все эти качества, согласно провидению Бога, от которого все хорошее приходит, исходят от великолепия и благородства звезды Юпитера? О! Юпитер, Юпитер, я утверждаю, что в момент рождения Вашего Высочества, именно он наконец-то возникший из мутных туманов горизонта и находящегося в средней четверти неба и освещающего восточный угол, от его королевского из этого возвышенного престола, посмотрел на ваше самое счастливое рождение и вылил в самую благостную атмосферу на всю яркость Вашего величества, чтобы ваше нежное тело и ваш разум, хотя оные уже и были украшено Богом, с еще большим великолепием и грацией, смогли впитать ваше первое дыхание всем этим влиянием и силой Юпитера¹³.
Но почему я должен использовать только приятные слуху доводы, когда я почти полностью могу подтвердить свой вывод? Это была воля Всемогущего Бога, согласно которой я должен быть судим только Вашими благостными родителями, согласно доброте которых, мне недостойному обучать Ваше Высочество математике, все же позволили это сделать, и обучение которой я проводил для Вас в течение четырех прошедших лет, в то время года, когда принято отдыхать от более серьезных исследований.
Посему, поскольку Бог, очевидно, заполняет мою судьбу Божьей волей, для того чтобы служить Вашему Высочеству, и поэтому, чтобы получить лучи вашего превосходящего милосердия и благодеяния рядом с вашей личностью, какое удивление я испытываю, что вы так согрели мое сердце, что оно думает о Вас день и ночь, но так как, тот кто действительно Вам служит не только по склонности, но и по моему самому рождению и родословной, как известно, больше всего беспокоится о Вашей славе, и делает так как Вам больше всего нравится. И так, поскольку под Вашим покровительством, Вы наиболее достопочтенный и благостный COSIMO, я обнаружил эти звезды, которые были неизвестны всем астрономам до меня, и я по праву решил обозначить их самым лучшим из имен. И поскольку я был первым, кто их исследовал, кто может по праву обвинить меня, если я дам им имя, и назову их Медицейские звезды, надеясь, на то что, нося именно это имя, эти звезды озарят светом и принесут славу семье, также как другие звезды принесли славу другим героям¹⁴?
Чтобы не говорить о Ваших самых благостных предках, о чьей вечной славе свидетельствуют памятники всей истории, только Ваша добродетель, самого могущественного сира, может называть эти звезды их бессмертным именем. Ибо кто может сомневаться в том, что Вы не только оправдаете ожидания к себе, которые были вызваны очень счастливым началом Вашего правления, хотя эти ожидания и были высокими, но также и Вы превзошли их, для того чтобы, когда Вы победили других таких же, как и Вы, чтобы Вы все еще смогли соперничать с самим собой и становиться изо дня в день лучше, чем Вы сами есть и чем есть Ваше Величие? Примите, таким образом, самый милостивый Принц, это дополнение к Вашей славе и Вашей любезности, те звезды, которые заранее были выбраны для Вашего благородного имени, чтобы Вы смогли наслаждаться на протяжении многих лет добрыми благословениями, которые посылаются вам не столько от звезд, сколько от Бога, создателем этих звезд.
Падуя, 12 марта 1610 г.
Самый преданный слуга,
Ваше Высочества
Достопочтенные господа, главы духовного совета десяти, указанные ниже, получив заверение Совета управляющих Университета Падуи на основании доклада двух лиц, выступающих в качестве представителей в расследовании, то есть от преподобного Отца Инквизитора, и от секретаря сената Джорджио Маравилья с присягой, что книга, озаглавленная «Sidereus Nuncius», написанная лордом Галилеем Галилеем не содержит ничего, что противоречит Священной католической вере, принципам и добропорядочности, и что она подходит для печати, на основании выданной лицензии, о том что она может быть напечатана в этом городе.
Дано в первый день марта 1610 года.
Лорд Марк Антоний Валарессо↘︎
Лорд Николло Бон ➝ Главы духовного совета десяти
Лорд Лунардо Марчело ↗︎
Секретарь духовного Совета десяти
Бартоломео Комино
1610,8 марта, Зарегистрировано в записях, на странице 39.
Канцелярия Иоганна Баптиста
Коадъютор Совета по богохульству
Астрономический Вестник
Наблюдения, недавно сделанные с помощью недавно изобретенного телескопа, в отношении поверхности Луны, Млечного Пути, облакоподобных звезд, бесчисленных неподвижных звезд, а также касающиеся четырех планет, названных
МЕДИЦЕЙСКИЕ [КОСМИЧЕСКИЕ] ЗВЕЗДЫ
никогда прежде не исследованные, содержатся здесь и излагаются.
В настоящем небольшом трактате я изложил некоторые вопросы, представляющие большой интерес для всех наблюдателей естественных явлений, которые нужно рассмотреть и изучить. Они представляют большой интерес, как я думаю, из-за их внутреннего совершенства, так и из-за их абсолютной новизны, а также, на мой взгляд, из-за прибора¹⁵, с помощью которого они были представлены.
Число неподвижных звезд, которые наблюдатели могли видеть без искусственных приборов до сегодняшнего дня, можно сосчитать. Поэтому очень важно добавить к их числу и четко определить и другие звезды в тех мириадах, которые никогда не видели прежде, и которые превосходят старые, ранее известные, звезды более чем в десять раз.
Опять же, созерцание поверхности Луны, это самое красивое и восхитительное зрелище которое так далеко от нас, в почти шестьдесят (полудиаметров Земли), находится так близко, как если бы Луна находилась на расстоянии только двух из этих же мер; так что диаметр Луны проявляется примерно в тридцать раз больше, ее поверхность около девятисот раз больше, и ее твердая масса почти в 27 000 раз больше, чем когда ее рассматривают невооруженным глазом; и, следовательно, любой может с уверенностью утверждать, что благодаря использованию наших чувств, что Луна, конечно, не обладает гладкой и полированной поверхностью, но поверхность ее грубая и неровная, и, как и лицо самой Земли, повсюду полно огромных выступов, глубоких пропастей и синусоидности¹⁶.
НАБЛЮДЕНИЯ ЗА ЗВЕЗДАМИ
После наблюдений за Луной, я часто наблюдал за небесными телами, как и за неподвижными звездами, так и за планетами, с невероятным восторгом; и когда я увидел их очень большое число, я начал думать о методе, с помощью которого я мог бы измерять их расстояния друг от друга, и, наконец, я нашел его. И здесь уместно будет сказать, что все, кто намерен привлечь свое внимание к таким наблюдениям, должны получить определенные предостережения.
Ибо, во-первых, им абсолютно необходимо подготовить идеальный телескоп, который будет показывать очень яркие объекты, отличные от любой туманности, и увеличит их как минимум 400 раз, так как тогда он покажет их так, как если бы была только одна двадцатая от их дистанции. Если инструмент не будет такой силы, тщетно будет пытаться просмотреть все вещи, которые были замечены мной на небесах или которые будут перечислены ниже.
Но для того, чтобы кто-нибудь мог быть немного более уверен в могущественной силе своего инструмента, он должен создать два круга или два квадратных листа бумаги, один из которых в 400 раз больше, чем другой, что будет иметь место, когда диаметр больше в двадцать раз больше диаметра другого. Затем он должен рассматривать обе поверхности, закрепленные на одной и той же стене, одновременно с расстояния, меньшие - одним глазом, приложенным к телескопу, и более крупные, закрыв другой глаз; это не составит труда, поскольку это может быть сделано без каких-либо неудобств в один и тот же момент, когда оба глаза открыты.
Затем, когда оба небесных тела будут одинаковы по размеры, инструмент должен увеличить объекты в желаемой пропорции. После того как такой инструмент будет подготовлен, метод измерения расстояний остается под запрос, и это мы выполним следующим образом. Чтобы быть лучше понятым, я предлагаю, чтобы трубка A B C D и E будет служить глазом наблюдателя; тогда, когда в трубке нет линз, лучи от глаза к объекту F G будут нарисованы по прямым линиям E C F, E, D, G, но когда линзы были вставлены, пусть лучи идут в изогнутые линии E, C, H, E, D, I, поскольку они сокращаются, а те, которые изначально находятся под наблюдением, не подвергнутые воздействию линз, были направлены на объект F, G, будут включать только часть H, I.
Следовательно, отношение расстояния E, H к линии H, I нам уже известно, и мы сможем найти с помощью таблицы синусов¹⁷ величину угла, противоположную глазу объектом H, I, который мы обнаружим, и который содержит только несколько минут. Но если мы поместим на линзу C, D тонкие пластины из металла, проколем некоторые с большими, другие с меньшими отверстиями, накладывая поверх линзы иногда одну пластину, иногда другую, которая может потребоваться, мы с легкостью построим различные противолежащие углы на большее или меньшее число минут, с помощью которых мы будем удобно измерять интервалы между звездами, разделенные угловым расстоянием в несколько минут, с погрешностью расстояния в одну или две минуты.
До сего момента этого вполне достаточно, для того, чтобы таким образом слегка коснуться этой темы и понять ее, и мы таким образом, как бы слегка прикоснулись нашими устами к этим вопросам, ибо если мне представиться такая возможность я буду публиковать теорию использования этого инструмента во всей своей полноте. Теперь позвольте мне перейти к наблюдениям, сделанным мной в течение двух месяцев, снова привлекая внимание всех, кто стремится к истинной философии и к ее истокам, которые привели к возникновению наиболее важных явлений.
Позвольте мне рассказать сначала о поверхности Луны, которая обращена к нам.
Чтобы быть легче понятым, я выделю в Луне две части, которые я называю соответственно более яркими и темными. Более яркая часть, кажется, окружает и пронизывает все полушарие; но темная часть, как своего рода облако, обесцвечивает поверхность Луны и заставляет ее казаться покрытой пятнами. И так как эти пятна, несколько темные и значительных размеров, понятны всем, и каждый человек любого возраста их видел, поэтому я назову их великими или древними пятнами, чтобы отличить их от других пятен, меньших по размеру, но настолько густо рассеянных, будто ими окроплена вся поверхность Луны, но особенно более яркая ее часть.
Эти пятна никем ранее не были замечены до меня; и из моих наблюдений за ними, часто повторяющихся, я пришел к такому мнению, которое я выразил, а именно, что я уверен, что поверхность Луны не является совершенно гладкой, свободной от диспропорции и в точности является сферической. Это наблюдение противоречит тому как большая школа философов думает в отношении Луны и других небесных тел, которые, по их мнению, являются гладкими, но, однако Луна напротив, полна диспропорций, неровностей, пустот и выступов, как и поверхность самой Земли, которая повсеместно меняется по высоте горы и глубокие долины. Явления, из которых мы можем сделать эти выводы, следующее:
На четвертый или пятый день после новолуния, когда Луна предстает перед нами с яркими рогами, граница, которая делит часть в тени от сияющей части, не непрерывно продолжается в эллипсе, как это происходит в случае совершенно гладкого сферического тела, но выделяется нерегулярной, неравномерной и очень волнистой линией, как показано на рисунке, поскольку несколько ярких выступов, как их можно назвать, простираются за пределы света и тени в темную часть, и, с другой стороны, части тени проникают в свет. Действительно, большое количество мелких черных пятен, полностью отделенных от темной части, рассыпаны повсюду и покрывают почти все пространство, которое в это время залито светом Солнца, за исключением той части, на которой расположены великие и древние пятна.
Я заметил, что выше упомянутые маленькие пятна имеют эту общую характеристику всегда и в каждом случае, что у них есть темные части, не освещаемые Солнцем, а на стороне от Солнца они имеют более яркие границы, как если бы они радуют своим полным сияния встречами высший миропорядок. У нас на Земле очень похожее явление происходит на восходе солнца, когда мы видим долины, еще не залитые светом, но горы, окружающие их на той стороне, противоположной Солнцу, уже пылают великолепием его лучей; и так же, как тени в ущельях Земли уменьшаются по мере роста Солнца, так и эти пятна на Луне теряют свои тени, когда освещенная часть становится все больше и больше.
Опять же, не только границы света и тени на Луне считаются неравномерными и извилистыми, но - и это вызывает еще большее удивление - в темной части Луны появляется очень много ярких точек, полностью разделенных и будто бы надломленных светом и отделенных от него малозначимым интервалом, который через некоторое время постепенно увеличивается по размеру и яркости, а через час или два соединяется с остальной частью яркой части Луны, и после этого становится несколько больше; но тем временем другие, один здесь и еще несколько там, внезапно появляются, как будто растут из земли, и освещаются в затененной части, увеличиваются в размерах и, наконец, связываются с одной и той же светящейся поверхностью, теперь еще более расширенной. Пример этого приведен на рисунке. Итак, разве это не также происходит и на Земле до восхода солнца? Разве не происходит так, что, пока ровная равнина все еще находится в тени, вершины самых высоких гор освещены лучами Солнца? Через некоторое время свет не распространяется дальше, а средняя и большая части этих гор освещаются этим светом; и, наконец, когда Солнце встало, разве не засветились его светом высокие части равнин и холмов?
Однако великолепие таких подъемов и впадин на Луне превосходит как по величине, так и по степени прочности нашу земную поверхность, как я покажу далее. И здесь я не могу не упомянуть, какое замечательное зрелище я наблюдал, когда Луна стремительно приближалась к ее первой четверти, что продемонстрировано на том же рисунке, что и выше. Выпуклость тени большого размера отступала от освещенной части в окрестности нижнего острия; и когда я наблюдал это явление в углублении дольше по времени и видел, что оно потемнело, спустя примерно два часа, яркий пик начал появляться немного ниже середины впадины; объем света в пике постепенно увеличивался и представлял собой треугольную форму, но было еще достаточно отсоединен и отделен от освещенной поверхности.
Вскоре вокруг этого треугольника из света засияли еще три маленьких точки, и в то время, когда уже приближался заход самой Луны, эта треугольная фигура, расширенная и округленная, начала соединяться с остальной освещенной частью и все еще была отмечена тремя яркими пиками, о которых уже упоминалось, которые внезапно будто бы ворвались в углубление тени, как обширный мыс света.
На концах верхнего и нижнего острого выступа также появились некоторые яркие точки, совершенно удаленные от остальной неподвижной части, как видно на той же иллюстрации. В обоих рогах Луны также, особенно в нижнем, было огромное количество темных пятен, из которых те, которые ближе к границе света и тени, казались большими и темными, а более отдаленные, казались менее темными и более нечеткими. Во всех случаях, однако, как я уже упоминал ранее, темная часть пятна сталкивается частью освещённой Солнцем, а более яркий край окружает затемненное пятно на другой стороне от Солнца и в сторону Луны в тени. Эта часть поверхности Луны, которая отмечена пятнами, подобными хвосту павлина с его лазурными глазами, выглядит как стеклянные вазы, которые, будучи погружены, пока они еще горячие из печи в холодную воду, приобретают потрескавшуюся и волнистую поверхность, из-за которой их обычно называют матовыми стеклами (Glaciales Ciati).
В то же время наблюдаемые великие пятна Луны не считаются полностью разрушенными или полными впадин и возвышенностей, а скорее являются четкими и однородными по своей природе; только то здесь то там появляются некоторые пространства, более яркие, чем остальные; так что, если кто-то захочет возродить старое мнение пифагорейцев, что Луна – это другая Земля, так сказать, более яркая часть Луны действительно может очень хорошо представлять поверхность земли и темное пространство воды. Действительно, я никогда не сомневался в том, что если бы сфера Земли была видна издалека, когда она залита лучами Солнца, то часть поверхности, которая является землей, предстала бы более яркой, а та, которая является водой, предстала бы более темной.
Большие пятна на Луне, как видно, полны впадин, в гораздо большей степени чем более яркие участки; поскольку на Луне, когда она в образе полумесяца, так и при убывании, на границе между светом и тенью, выступы рядом с большими впадинами темнее, а соседние регионы всегда ярче, смежные области тоже всегда ярче, как я заметил при рисовании моих иллюстраций, а края упомянутых пятен не только полны впадин, больше чем более яркие части, но и с более четкими краями. Но яркая часть выделяется наиболее близко от пятен, так что как до первой четверти, так и в третьем квартале, вокруг некоторого пятна в верхней части фигуры, то есть занимающего северный регион Луны, выступы на верхней и нижней его сторонах поднимаются до огромного возвышения, как показывают иллюстрации.
Это же пятно перед вторым кварталом, видимо, окружено границами более глубокого оттенка, которые, как и очень высокие горные вершины, кажутся темнее на противоположной стороне от Солнца и ярче на стороне, где они обращены к Солнцу; но в случае полостей происходит ровным счетом наоборот, поскольку часть их противоположная от Солнца кажется блестящей, а та часть, которая ближе к Солнцу, темная и в тени. Спустя какое-то время, когда освещенная часть поверхности Луны уменьшается в размерах, как только все или почти такое пятно, которое уже упоминалось, покрыто тенью, более яркие хребты гор поднимаются высоко над тенью. Эти два явления показаны на иллюстрациях, которые приведены ниже.
1 комментарий переводчика: название Медицейские вероятно происходит от названия семьи Медичи. Также известна Медицейская Венера и Медицейский Юпитер. Медицейские то есть относящиеся к семейству Медичи.
2 В оригинале: возросшим до звезд. Это выражение эквивалентно нашему русскому выражению – до небес.
3 Здесь вероятно Галилей имеет в виду, что если постоянно не сомневаться в тех знаниях, которыми мы обладаем, то в конце концов эти знания забудутся или перестанут иметь ценность.
4 Конец первой страницы.
5 В оригинале: погибают.
6 В оригинале: разрушило время.
7 Джулианское, то есть юлианское – от имени Юлий Цезарь.
8 Здесь Галилей обращается к графу, которому он пишет.
9 Конец второй страницы.
10 Здесь Галилео Галилей с присущей ему иронией говорит о том, что он в отличие от древних греков не перепутает неподвижную звезду с кометой, поэтому звезда, названная именем Принца будет светить всегда.
Перевод выполнен: Bustete